от втора

В детском оздоровительном лагере “Факел” в Бердянске  бесплатно отдыхают дети из полыхающей в огне необъявленной войны Луганщины.

С подростками из Донбасса встретилась журналистка газеты «Запорожье Индустриальное» Валентина Прядченко. Результатам этой встречи стала статья, которую я и предлагаю Вашему вниманию. Статья перепечатана с небольшими сокращениями.

  У нас оружие дают каждому,  кто покажет паспорт

Когда я приехала в лагерь, дети были на море. Ирина Яковенко, заместитель директора “Факела” говорит, что луганчане распределены по четырем отрядам. – Дети, как дети, – рассказала Ирина Витальевна. – Реалии той их жизни дома постепенно вытесняются новыми впечатлениями, и ребята все реже говорят о той страшной ситуации, в которой они оказались в родных городах. Это не просто дети из “горячих точек”. Это ребята из малообеспеченных семей, сироты и полусироты, то есть, дети льготных категорий, чьи родители не имеют возможности самостоятельно отправить ребенка на отдых и оздоровление в спокойные, мирные регионы. Формировал список Департамент социальной защиты населения Луганской областной государственной администрации. Вместе с детьми приехала большая группа сопровождающих. – Почти на каждого ребенка было два, а то и три сопровождающих, – продолжает Ирина Яковенко. – Мы все им показали, рассказали. Их впечатлил наш новый корпус, где поселили их детей. Он сдан к 1 июня, вот подарок ко Дню защиты детей. Здесь у нас на каждые две комнаты на 4-5 человек – свой душ, туалет, умывальник, просторные холлы, новая мебель. А еще – большая столовая, где мы бесплатно покормили мам, пап и бабушек из группы сопровождения. Они остались очень довольны условиями проживания  детей, пятиразовым питанием, пляжем, вниманием, которым окружены их дети. Луганчане очень горячо благодарили нас за возможность вывезти своих детей на три недели из городов, где, по их словам, практически каждый день стреляют, что-то взрывается, где они старались вообще не выпускать детей из дому. А здесь для ребят – раздолье. У нас большая территория, в старых, еще советских времен, корпусах работают кружки. Мы пригласили на лето двух хореографов, кроме того, работают кружки каратэ, драматический, изобразительного искусства, “умелые руки”. Всем, есть, чем заняться. В “Факеле” 50 воспитателей. Это учителя бердянских школ, студенты Бердянского педагогического университета и 15 студентов Кременецкого гуманитарно-педагогического института. Это Тернопольская область.

“Главное в нашей сегодняшней жизни дома – страх”

Я решила дождаться возвращения детей с моря и поинтересоваться, как им отдыхается в “Факеле”. Вначале пообщалась с довольно взрослыми девочками. Им 15-16 лет. Разговор плавно перешел на то, как живут сейчас люди в их городах. Они говорили спокойно, сдержанно и как-то без особых эмоций, привычно о невозможных в мирное время вещах. И эта привычность меня впечатлила, наверное, больше всего. Девочки многое знают, многое видели своими глазами. Эта война заставила их рано повзрослеть, многих научила думать и не верить всему подряд. – Нам очень нравится здесь, – говорит Александра из Красного Луча. – Нас так хорошо встретили. Мы не ожидали, что будет так. Такой теплый прием. Все такие приветливые, добрые, открытые. Тут так красиво. И знаешь, что ты в безопасности, и ничто тебе не угрожает. Здесь тихо, спокойно, никто не стреляет, нет людей с оружием, не надо ничего бояться. У нас люди с оружием – обычное дело. Его просто так дают каждому, кто покажет паспорт. Недавно на шахту, где работает муж нашей учительницы, какие-то люди привезли автоматы и раздавали всем, кто показывал паспорт или какую-нибудь справку, из которой видно, что он – местный. Муж учительницы взял автомат. И это уже никого не удивляет. Недавно у нас ограбили ювелирный магазин. – Наши города, мне кажется, стали какими-то серыми, как будто у нас уже – не Украина, – вступает Лена из Рубежного. – Блокпосты не только на выезде из города, но и городе. Те, кто сейчас у власти, заявляют, что это – Луганская народная республика. Когда мы увидели украинский блокпост, ближе к Мариуполю, где были украинские военные и государственные украинские флаги, даже легче стало. У нас дома нельзя не только вывесить украинский флаг, нельзя вообще говорить о символике Украины. За это или побьют, или заберут куда-то. Опасно даже говорить по-украински. В школах уже нет украинского языка, и школ украинских нет, а раньше большинство школ были именно украинскими. – Главное в нашей сегодняшней жизни дома – страх, – продолжает Наташа из Луганска. – Мы боимся за родителей, когда они уходят на работу или по каким-то делам. Они боятся за нас, когда мы идем в школу. Практически всех родители провожают в школу и встречают после занятий. Мы боимся за наших маленьких сестер и братьев. Родители стараются их оградить от сегодняшних ужасов. Они и нас стараются оградить, но мы уже взрослые, сами многое понимаем. Большинство людей очень боятся, что придет украинская армия и начнется зачистка. Говорят, что украинские военные будут убивать всех, кроме маленьких детей. Якобы, кроме детей до 10 лет. Это витает в воздухе, такие слухи очень пугают, и есть люди, которые думают, что Луганская народная республика спасет от смерти их самих, их детей, близких. Зачистки боятся больше всего. – Девочки, простите меня за этот вопрос, вы тоже верите, что вас всех должны убить? – Нет, – говорит Александра. – Мы думаем, что будут убивать не всех, а террористов. Однако, большинство людей смотрит российские телеканалы, а там говорят неправду. Вот мы знаем, что произошло в нашем городе на такой-то улице. Или родители видели, или родственники или знакомые рассказали родителям. А потом мы видим в новостях с точностью до наоборот – то же самое, но перевернуто. И всегда виноваты украинские военные. – У нас сепаратисты напали на пограничную часть, а показали по телевизору видео, что это пограничники напали на сепаратистов, их называют ополченцами, – вступает Марина из Рубежного. – То есть, мы совершенно точно знаем, как было, а видим совсем другое. Потом, без каких бы то ни было с моей стороны намеков и вопросов, девочки стали говорить, что они выросли в Украине, что в стране все есть для нормальной жизни, но надо навести в ней порядок, и “тогда все было бы идеально”. Все написанное здесь – абсолютная правда, так на самом деле говорили дети из полыхающей в огне искусственно раздутых ненависти, сепаратизма и страха Луганской области. Не зная никаких геополитических целей тех, кто все это затеял и щедро подпитывает оружием, которое раздают, как гуманитарную помощь, девочки умеют думать.    

“Мы ехали сюда и думали: лишь бы не стреляли”

У многих мальчишек помладше, с которыми я тоже пообщалась (им по 10-13 лет), в головах оказалась полная каша.   Мальчишки из Луганска, Рубежного, Северодонецка, Красного Луча рассказали, что доехали они хорошо. “Свои” им сделали “зеленый коридор”. Хотя у взрослых несколько раз проверяли паспорта, никаких препятствий не было. Мальчики, перебивая друг друга, спешили просветить меня относительно обстановки в своих городах, не дожидаясь моих вопросов. – Мы ехали сюда и думали: лишь бы не стреляли, – рассказывает словоохотливый Руслан из Рубежного. – У нас стреляют, людей убивают, есть жертвы. Томашевский мост у нас взорвали, перекрыли дорогу на Лисичанск, теперь туда надо ехать дорогой через Северодонецк. Много раз обстреливали железнодорожный вокзал. На Линеве стреляли, озеро у нас есть – Линев, там мужика одного убили, гараж его взорвали. Потому что он террорист. – А кто такие – террористы? Кто-нибудь может мне объяснить? – Объясняю, – говорит Саша из Северодонецка. – Вот наш город защищают люди с оружием. Они не хотят, чтобы в наш город зашли другие люди. И получается, что город защищают террористы, и те, кого они защищают – тоже террористы. Тех, кто не хочет служить бендерам, садят в автобус, вывозят в лес и расстреливают. Или на месте расстреливают. – Я запуталась. Кто кого расстреливает? Кто такие бердеры? И вы уверены в том, что действительно людей расстреливают? – Конечно, уверены, – продолжает Руслан. – У нас все это знают. Вот этот треугольник – Рубежное, Северодонецк, Лисичанск – это считаются все террористы. Сейчас Путин нанял 200 чеченцев, и они против нас воюют, это бендеры, Донецк. Донецк против нас воюет. – Нет, не так, – вступает Сергей из Северодонецка. – Мы объединились в Новороссию, Луганск и Донецке, а Украина посылает сюда военных, чтобы нас в считанные часы уничтожить. Это бендеры. Их нет только у нас, в Луганской народной республике. Кто воюет против нас, это и есть бендеры. Они считают себя высшей расой, арийцами. Мы это по телевизору слышали. А у нас дома есть документ, где прямым текстом написано, что те, кто не уедет из города, останется, тех всех убьют. Будут ездить специальные машины и убирать трупы. А когда бендеры город очистят, возможно, снова будут заселять сюда мирное население. Этому есть письменное подтверждение. – Эта листовка? – Да, листовка, это документ. Мы-то не сильно в это верим, но многие верят. А вообще надо ожидать всего. – Я вообще ничему не верю, – сказал молчавший до сих пор Максим из Северодонецка. – Я вижу, что ополченцы защищают город, знаю, что мы все боимся стрельбы, боимся, что нас тоже убьют, как уже многих убили. Знаю, что у нас ограбили два продуктовых магазина. У нас с 9 вечера комендантский час. Мы с другом как-то гуляли, и уже шли домой, но опоздали. Нас окружило девять человек в камуфляже, ополченцы, которые вылавливают террористов. Пришли с нами домой, проверили свидетельства о рождении, у родителей документы, сказали, чтобы мы не ходили после комендантского часа. Было страшновато. А здесь нам классно. Море хорошее, интересно, спокойно, никто не стреляет. Одно плохо – не разрешают нырять. Вы не можете как-то на них повлиять? Пришлось признать, что повлиять на процесс купания в море я никак не могу. Я поблагодарила мальчишек за общение, они отправились на обед. Заглянула в столовую и я. Мои знакомые исправно работали ложками и вилками, забыв на время недетские проблемы, которые обрушились на их мальчишеские неокрепшие умы.  

“Люди делятся не на запад и восток, а  на плохих и хороших”

Мне захотелось хоть немного пообщаться и со студентами-практикантами из Кременецкого пединститута. Пока дети строились после обеда, удалось поговорить с двумя. – Когда я собиралась сюда, мне дома говорили: “Куда ты едешь? Это русскоязычный город. Там нельзя говорить по-украински”, – рассказала Вика. – Но оказалось, что здесь нет никакого расслоения. Я была в городе, говорила и по-русски, и по-украински. Никаких проблем. Я впервые в этих краях, мне понравился Бердянск, и люди понравились. В нашем отряде вожатыми работают ребята из Днепропетровска, и мы даже не задумываемся, кто откуда. – Знаете, я убежден, что все люди одинаковые, – говорит Алексей. – Люди делятся не на запад и восток, а на плохих и хороших. Они есть и на востоке, и на западе. Здесь очень приветливые люди, добрые. У нас было время до заезда детей, и мы могли выехать в город, походить по магазинам. Мне очень понравилось, что, когда я начинал говорить по-украински, мне часто отвечали так же. Никто не встречал украинскую речь в штыки. Это здорово. Я считаю, что со всеми проблемами наша страна должна разбираться сама, без “помощи” со стороны. Это наша страна. И мы здесь, в “Факеле”, видим, что нам ничего не мешает быть единой Украиной.

Валентина Прядченко